Конец долгой ночи [=Ночной мятеж] (ёфицировано) - Эрик Рассел

Круин хмыкнул, сложив руки на животе. То, что обитатели планеты оказались по виду такими, как он, ничуть не удивило его. Ему в голову не приходило, что может быть иначе. Учёные Гульда утверждали, что все высшие формы жизни должны быть человекоподобными, и до сих пор исключений из этого правила не наблюдалось.

— Я не понимаю ни слова этой тарабарщины, — сказал он Сомиру, — а она, разумеется, не понимает меня. Надо быть идиоткой, чтобы тратить время на такой бессмысленный разговор.

— Да, сэр, — согласился Сомир. — Отвести их в учебный отсек?

— Не надо. Какой от них толк!

Круин брезгливо смотрел на усыпанное веснушками лицо стоящего перед ним малыша. Он никогда прежде не видел ничего подобного.

— Они все в каких-то точках. Может, это болезнь? Фу, мерзость! — его передёрнуло от отвращения. — Они прошли дезинфекционную лучкамеру?

— Разумеется, сэр. Это первое, что было сделано.

— И впредь не забывайте об этом.

Он медленно перевёл взгляд с малыша на девочку с мышиными хвостиками, затем на высокую, зеленоглазую. Он не хотел смотреть на неё, но знал, что не удержится и посмотрит. В её чистых, как утренняя роса, глазах было что-то такое, отчего он ощутил смутное беспокойство. Против воли глаза его встретили её взгляд. Она опять улыбнулась, и на её щеках обозначились ямочки.

— Вышвырни их вон, — рявкнул Круин, не взглянув на Сомира.

— Как прикажете, сэр, — ответил тот и легонько подтолкнул всех троих. Взявшись за руки, дети цепочкой пошли к двери.

— До свидания, — важно пробасил малыш.

— До свидания, — застенчиво проговорили мышиные хвостики.

Высокая девочка обернулась в дверях.

— До свидания, — сказала она и снова показала ямочки.

Круин взглянул на неё. Услыхав ещё одно непонятное слово, заёрзал в кресле. Дверь за детьми автоматически затворилась.

«До свидания», — мысленно произнёс Круин незнакомое слово. Судя по ситуации, прощальное приветствие. Вот он уже знает одно туземное выражение.

«Этап седьмой — обучить туземцев гульдскому языку и вступить с ними в общение».

Обучить их. А не наоборот. Не они должны обучать, а ты их. Раб не должен учить хозяина. Хозяин должен учить раба.

«До свидания», — в сердцах повторил Круин. Казалось бы, пустяк, но налицо явное нарушение устава. Никому и ничему не может быть оправдания.

Оглушительно грохотали двигатели-космические корабли занимали оборонительную позицию, предусмотренную наставлением по обороне. В течение нескольких часов эти громадины маневрировали в тесной долине; разворачивались, двигались вперёд, осторожно подавали назад. И в конце концов образовали, встав носами к центру, хвостами наружу, две одиннадцатиконечные звёзды. Полоса земли, покрытая пеплом сожжённой травы, кустов и деревьев, окружала эти два зловещих кольца, ощетинившихся соплами, пламя которых могло испепелить всё живое в радиусе одной мили.

Покончив с передислокацией, пропитанные потом и копотью гульдианцы снимали с кораблей носовые орудия и устанавливали их в промежутках между соплами. Хвостовые орудия остались на месте, но их стволы были нацелены под углом вверх. Пушки плюс сопла двигателей образовали грозную круговую оборону. Эта хитроумная система была гордостью Гульда, изобретением его военных специалистов. Но наблюдатель с другой планеты сказал бы, что круговая оборона — очень древнее изобретение, что её применяли в стародавние времена ещё пионеры Дальнего Запада, отправлявшиеся на поиски новых земель в своих допотопных фургонах. Правда, это было в столь далёком прошлом, что о круговой обороне помнили только немногие знатоки древней истории. И, конечно, нагрянувшие сюда космические пираты ничего об этом не знали.

Впереди каждого космического корабля были поставлены носом наружу по два маленьких скоростных, вооружённых до зубов самолёта-разведчика, готовых взмыть в любую минуту. Стояли они так, что ни огонь из сопел, ни пушечные выстрелы им не угрожали. Много сил и времени было потрачено, чтобы добиться идеального построения: расстояние между каждой парой самолётов было выверено до сантиметра; так же точно были выверены углы поворота. Весь лагерь имел ту геометрическую правильность построения, которая так мила сердцу военного.

Шагая по узкой дорожке вдоль наружной падубы флагмана, Круин с удовлетворением наблюдал, как трудится его команда. Чёткая организация, дисциплина, прилежание и беспрекословное повиновение — вот в чём сила Гульда, залог его нынешнего и будущего стократного могущества.

Дойдя до хвостовой части, Круин остановился, облокотившись на перила, и взглянул вниз на концентрические круги широкого короткого сопла. Команда флагмана измеряла углы поворота самолётов-разведчиков относительно корпуса корабля. Через выжженное поле во главе с Джусиком шагали с автоматами через плечо четверо стражников, ведя под конвоем пленных.

Увидев командора, Джусик скомандовал: «Стой!» Стража и пленные остановились, щёлкнув каблуками и подняв облако чёрной пыли. Взглянув в их сторону, Круин отдал честь.

— Шестеро особей, сэр.

Круин оглядел пленников безразличным взглядом: шестеро мужчин в песочного цвета мешковато сидевших костюмах. Он бы медного гроша не дал и за шесть тысяч таких, как эти.

Самый высокий, второй слева, был рыжеволос, изо рта у него торчало что-то длинное, дымящееся. Он был шире Круина в плечах, но весил наверняка вдвое меньше. «Интересно, не зелёные ли у него глаза», — рассеянно подумал командор. На таком расстоянии не было видно.

Спокойно посмотрев на Круина, рыжеволосый вынул дымящуюся штуку изо рта и, не повышая тона, проговорил:

— Чёрт возьми, живой генерал.

Затем сунул дымящуюся штуку в рот и выпустил сизую струйку дыма.

Остальные с сомнением покачали головами, точно не поняли приятеля или не поверили ему.

— Не может быть! — возразил стоявший справа, тощий, длинный, с худым мрачным лицом.

— Говорю тебе, генерал, — также не повышая тона, повторил Рыжий.

— Отвести их в учебный отсек, сэр? — спросил Джусик.

— Да.

Выпрямившись, Круин стал аккуратно натягивать белые парадные перчатки.

— Доложите мне о них, когда они научатся говорить по-гульдски. А до тех пор ничего не желаю о них слышать.

Ответив на приветствие Джусика и стражи, Круин отправился обратно в нос корабля.

— Теперь видите? — спросил Рыжий, стараясь идти в ногу со стражей. Казалось, это доставляет ему удовольствие. Подмигнув соседу, он выпустил изо рта душистый завиток дыма.

Лингвисты Фейн и Парт на другой же вечер попросили аудиенции у командора. Джусик их впустил. Круин недовольно оторвался от доклада, который он обычно составлял в этот час.